ВИКТОР: В своём мемуаре ты рассказываешь очень трогательную историю. По-моему, это был твой первый случай, связанный с психотерапией. Ты был на третьем курсе медуниверситета. Ты учился и занимался. Будучи бакалавром, был полностью погружён в науку. А затем ты был в медицинском вузе, где проходил стандартную учебную программу. И тебя устроили на работу психиатра. Это был первый раз, когда ты сидел с клиентом.

И, как ты рассказывал, ты сел, вроде на первом сеансе, и ты спросил, зачем она пришла, и она сказала: «Я лесбиянка». И твой ответ на это?

ИРВИН: Мой ответ на это... Давай я сначала объясню вкратце предысторию, ведь я слушал других студентов, которые учились на курсе дольше меня. И где-то на восьмой неделе курса им нужно было представить доклад главным терапевтам, которые их наставляли и руководили ими. Это было очень, очень уважаемое сборище. Это были члены Бостонского психоаналитического общества. Я полагаю, их было там человек шесть-семь, включая заведующего кафедрой. Его, как я помню, звали Маллимут, аналитик, пара аналитиков из Бостонского психоаналитического общества. И они были строги. И они были очень суровы со студентами. Мне казалось, они были весьма жестоки, и от них не стоило ждать большой поддержки. А ещё они старались превзойти друг друга в вопросах и критике себя самих.

​ВИКТОР: И это было время, когда психоаналитики имели большое значение в обучении психиатрии.

ИРВИН: Было трудно поверить, но большинство заведующих в психиатрии были психоаналитиками в те времена.

​ВИКТОР: Совсем не как сейчас.

ИРВИН: Нет. Не думаю, что сейчас ещё есть психоаналитики среди заведующих. Итак, я увидел этого пациента. Я был готов представить этого пациента. И я увидел нескольких студентов-медиков, которых одного за другим просто разносили в клочья за сделанные ошибки. Так что я подумал и решил, что представлю всё это немного по-другому, что я знаю, как рассказать историю. Я имею в виду то, что я тогда ещё ничего не написал, но зато прочитал множество фантастики и новелл. И у меня всегда получалось рассказывать истории, когда я учился в средней школе. Так что это был мой стиль. За свою жизнь я прочитал очень много рассказов.

Так что я решил, что не буду делать формальное представление, то есть о главной жалобе пациента, историю прошлого, историю этой жалобы, социальную историю и образовательную историю. У нас была достаточно строгая структура. Я решил, что представлю всё это, как рассказ. И я сказал им, что встретил эту пациентку впервые. Это была молодая рыжеволосая женщина. Я уже забыл, как её звали. И она сказала мне, что она лесбиянка. Я ещё никогда не слышал этого слова. И я понятия не имел, о чём она говорит. И это не было чем-то необычным для той эпохи.

​ВИКТОР: Да. О каком времени ты говоришь?

ИРВИН: О, это было где-то около 1955. Я никогда ещё не встречал гомосексуалов. Никто из тех, кого я знал, так себя не называли. Так что это было довольно новым явлением для общественности того времени. И поэтому я решил быть с ней откровенен и просто сказал, я не знаю, что это означает. Можешь мне поведать? И вот таким образом, просто дав ей возможность осознать моё неведение и рассказать мне о своей жизни и, изучив из этого всё, что возможно, мы смогли установить очень хорошие отношения. На данный момент я видел её где-то раз восемь. У нас всё проходит очень хорошо.

И я рассказал этим терапевтам, этим преподавателям, которые наблюдали, историю о том, как я признал своё невежество, и как уверенно крепчали наши отношения. Всё шло замечательно на тот момент. Я думаю, кое-что из этого помогло ей. Вот такая у меня была первая встреча. И когда я закончил рассказ, я заткнул свои уши и стал готовиться к нападкам, которые всегда происходили. Но их не произошло. Заведующий кафедрой после короткой паузы сказал, что ему нечего здесь добавить. Что всё говорит само за себя. И другие люди высказали примерно то же самое. Фактически, было полное отсутствие критики со стороны терапевтов за столом.
Когда я закончил эту конференцию, я почувствовал, что этот момент стал поворотным событием в моей жизни. Я почувствовал, что, возможно, у меня есть нечто иное, не как у остальных, нечто, которое нужно привнести в эту область. Вот история моего самого первого случая с психиатрией.